Хищения препаратов для онкобольных в Москве привели в Орловскую область: как устроен «серый рынок» лекарств с многомиллионными оборотами

Еще в начале года в Москве задержали четырех врачей из онкодиспансера, которые подделывали документы, коробками выносили жизненно важные для пациентов препараты, а затем реализовывали на так называемом «сером» рынке. По этому факту возбуждено уголовное дело о мошенничестве, совершенном организованной группой лиц в особо крупном размере. Ниточка этого громкого дела привела и в Орловскую область.

Препараты, поставленные АО «Р-Фарм» по государственным контрактам в орловский онкодиспансер не был в полном объеме доведены до пациентов. В квартире у одного из задержанных в Москве были обнаружены упаковки, которые, как выяснилось при считывании кодов, были поставлены напрямую от производителя в медучреждение.

Речь идет о препаратах «Трастузамб эмтазин 100 мг» (торговое наименование «Кадсила») и «Перьета пертузумаб 420 мг/14 мл» на общую сумму более 5 млн рублей.

Оба этих препарата жизненно необходимы для лечения рака молочной железы, в том числе на крайне тяжелых стадиях течения болезни. 

К хищениям могут быть причастны сотрудники орловского онкологического диспансера, руководство отделения химеотерапии, а также дневного стационара, полагает следствие. 

Как это выяснилось?

С июля некоторые лекарственные препараты, а некоторые – даже с января 2020 года, имеют индивидуальные коды. Ранее все лекарства имели только серию. А серия, по сути, один производственный цикл: есть, условно говоря, одна бочка, куда загрузили определенные вещества и, через какое-то время приготовилось лекарство. Серия могла включать в себя 1 000 упаковок, 3 000 упаковок или даже 10 000 упаковок. Серия необходима для контроля качества, чтобы в случае чего бракованную партию можно было оперативно изъять и уничтожить. А в случае, если у кого-то в квартире находили три упаковки лекарственного средства, а их в серии несколько тысяч, то найти откуда их украли – практически невозможно.

Единственный раз, когда по серии лекарственного препарата вышли на «серый рынок», - громкая история в Санкт-Петербурге в 2016 году. Тогда вся серия целиком была поставлена в одно медицинское учреждения, и полностью же похищена (но к этому мы еще вернемся).

Теперь же на каждой упаковке появился QR-код. И в идеале можно отследить конечного получателя, но, к сожалению, не все больницы обладают этими сканерами. Процесс еще в середине пути. И Орлу в этом отношении повезло, или не повезло – как посмотреть.

^{Петербург. Полиция вскрыла схему хищения и перепродажи препаратов, предназначавшихся онкобольным. Изъяты 30 млн рублей, лекарства на 100 млн и 100 слитков золота}

Как следует из протокола обыска (имеется в распоряжении редакции), в квартире в Москве были обнаружены препараты: «Кадсила трестузумаб эмтанзин», из них 6 упаковок 100 мг серии В0039/1 08.2018»; «Перьета пертузумаб 420 мг/14 мл, 3 упаковки серии Н0344/ 2.01.2019»; «Перьета пертузумаб 420 мг/14 мл, 15 упаковок серии Н0359/1».

Препараты этой серии, как следует из товарной накладной (имеется в распоряжении редакции), были поставлены по госконтракту в орловский онкологический диспансер в конце 2019 года.

«Это не означает, что всего столько было украдено – столько нашли. А сколько реально было украдено из орловской больницы, можно будет узнать, только задержав тех людей, которые этим занимаются», - считает независимый консультант по фармакологической безопасности Владимир Аникеев.

К слову, стоимость одной упаковки препарата «Кадсила» - 186 089 рублей, «Перьета» - 176 942 рубля. 

Проблема всероссийского масштаба

Здесь нужно небольшое лирическое отступление и экскурс в историю. Приблизительно с 2010 года, когда в мире произошел прорыв, государство для себя открыло направление дорогих лекарственных средств. С этого момента в России начали появляться самые передовые способы терапии сложных заболеваний, в частности рака. Только «способы» эти недешевые. Одна упаковка того или иного препарата может стоить от 20 до 400 тысяч рублей.

На эти лекарства государство начало выделять субсидии, они появились в обычных российских больницах. У врачей и медсестер в руках оказались препараты, стоимость которых исчисляется миллионами. Грубо говоря, у медсестры в процедурный день в шкафчике могло оказаться препаратов на 5 млн рублей, а в месяц – на 20-30 млн рублей. С одной стороны, это лекарства, а с другой стороны – это деньги. И в какой-то момент до недобросовестных медиков дошло, что есть определенные способы экономить, и эти препараты каким-то образом выносить (реальные случаи хищений выявлялись по всей стране). Классическая схема: кто что охраняет, тот то и ворует.

Вот несколько примеров. Как сообщал в октябре прошлого года Первый канал, в медцентре города Ейска в Краснодарском крае без ведома пациентов на их имена выписывали льготные рецепты на дорогостоящие онкопрепараты. Затем искусственно создавали дефицит и перепродавали их за гораздо большие деньги. 

А в августе 2019 года местное издание «URA.RU» сообщало, что силовики задержали двух сотрудников тюменского «Медицинского города». Позднее стало известно, что главного бухгалтера и главного экономиста учреждения обвиняют в хищении 29 млн рублей. Также было возбуждено уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере). 

Так, что оказалось, что схема учета этих дорогостоящих лекарств несовершенна. Если наркотические вещества подлежат строгой отчетности и предусмотрена уголовная ответственность за каждую ампулу, в случае с дорогостоящими ненаркотическими препаратами вариантов для находчивого и недобросовестного врача или медсестры – миллион.

Большинство этих препаратов назначается пациенту исходя из нескольких параметров: кому-то нужно больше того или иного вещества, а кому-то меньше. Например, для женщины весом 50 с небольшим килограммов и для женщины весом 150 кг дозировка различается в разы. А кто будет взвешивать пациента? И еще важно учесть, что человек, когда болеет, у него постоянно падает вес: на прием приходит цветущий мужчина в весе 100 кг, а уже через год он будет весить 70 кг. Его никто не взвешивает заново, и никто не мешает дальше выписывать для него 3-4 упаковки препарата, а реально предоставить ему две. За месяц экономия колоссальная. Считаем: за месяц выходит плюс 10 «лишних» упаковок на одного пациента, одна упаковка в среднем стоит 40 тысяч рублей – получаем 400 тысяч рублей с одного пациента.

А далее появились люди, которые на этом научились делать бизнес. Они покупают эти препараты, объединяют их в большие партии – сотня, две сотни, тысячи упаковок. Эти «бизнесмены» участвуют в государственных аукционах и те же самые лекарства продают обратно государству. Государство покупает одно и то же несколько раз. На первый взгляд, это может показаться точечной проблемой – где-то украли, где-то перепродали. А масштабы всероссийские. Чем больше город – тем больше воруют.

В 2016 году было громкое дело в Санкт-Петербурге. Тогда это напугало медицинское сообщество, воровать перестали – возникли излишки. Городу пришлось утилизировать препаратов на 130 млн рублей.

Как тогда писал “Коммерсант”, более 2 тыс. найденных упаковок общей стоимостью 130 млн руб. составляют 13% от закупленного по заявке региона лекарства. Поставленный объем не был отпущен по рецептам врачей до истечения срока годности, перераспределить все остатки по другим регионам не удалось. Найденная оперативниками часть партии «осталась невостребованной» и была направлена на утилизацию.

Пока чиновники говорили о том, что стала меньше потребность, силовики расследовали уголовное дело, связанное с хищениями. 

По версии следствия, главный внештатный специалист-гематолог комитета по здравоохранению правительства Санкт-Петербурга Кудрат Абдулкадыров вступил в сговор с бывшим региональным менеджером Roche Владиславом Александровым. Они обманывали врачей и похищали медицинские препараты «Мабтеба» и «Ацеллбия» (МНН ритуксимаб).

Следствие отмечало, что он получал за это деньги от экс-сотрудников Roche. Абдулкадыров составлял завышенную заявку о закупке онкологического препарата ритуксимаб для Санкт-Петербурга. Затем защищал эти объемы в Минздраве.

После того как министерство покупало и поставляло ритуксимаб, Абдулкадыров создавал видимость того, что он используется по назначению, считают следователи. Он убеждал врачей-гематологов выписывать большее число консультативных заключений без осмотра пациентов, а на их основании — и льготные рецепты с большим объемом препаратов «Мабтера» и «Ацеллбия», чем требовалось на самом деле.

Рецепты на лекарства передавались не самим пациентам, а Александрову из Roche, следует из материалов дела. По данным следствия, через Абдулкадырова и Александрова таким образом прошло лекарств на сумму более 63 млн руб.

Александров и Абдулкадыров — не единственные фигуранты серии дел «черного» рынка. В рамках расследования перепродажи лекарств петербургское управление МВД проверило более 40 врачей. Об этом в январе 2019 года сообщал РБК.

А в 2020 году ситуация повторилась. 10 октября, как пишет “Коммерсант”, сотрудники подразделений по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией совместно со следователями ГУ МВД России и оперативниками СЭБ ФСБ России провели 35 обысков в Санкт-Петербурге по фактам хищения лекарств для онкобольных на общую сумму более 100 млн рублей. Обыски коснулись Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени Павлова, Городского онкологического диспансера на Каменном острове и Областного онкологического диспансера. В ходе них были изъяты документы, печати и штампы различных организаций, денежные средства и лекарственные препараты. Более 15 человек задержаны. По данным прокуратуры Петербурга, похищались препараты , выделенные в рамках приоритетного национального проекта «Здравоохранение».

^{Они делали деньги на страхе, боли и смерти простых людей и их семей}

Конечно, Орел – не Санкт-Петербург и не Москва по объемам финансирования: и пациентов меньше, и лекарств меньше. Но история произошла аналогичная. 

В период пандемии, когда каждый бюджетный рубль жизненно необходим, а система здравоохранения часто работает в режиме повышенной нагрузки, хищение жизненно необходимых лекарств это уже не экономика, а преступление против жизни и здоровья пациентов, оставшихся без необходимого лечения.

Какой смысл увеличивать финансирование на цели здравоохранения и закупать больше лекарств, если не пресечь их  хищение и не исключить саму возможность таких преступлений. 

А самое ужасное во всей этой истории, что за каждой такой упаковкой лекарства стоят реальные люди и судьбы. “Орловские новости” нашли внука одного из пациентов орловского онкодиспансера, который рассказал о проблемах обеспечения лекарствами в учреждении. 

“Дедушку обеспечивали до 15 августа дорогостоящими лекарственными препаратами на протяжении последних четырех месяцев. В месяц требовалась одна упаковка Абиратерона, стоимость которой порядка 100 тысяч рублей. В августе мы были на обследовании в федеральном онкоцентре в Санкт-Петербурге, прием этих лекарств нам продлили. 15 августа, когда мы пришли за новой порцией лекарства в орловский онкоцентр, химиотерапевт, у которого мы наблюдаемся, сказал, что  лекарства не закуплены. Мы ждали неделю, две, но лекарство так и не поступило. Мы оборвали все телефоны департамента здравоохранения. Время шло. Проблема не решалась. И мы приняли решение покупать лекарство сами, поскольку неизвестно сколько это еще продлится, и выдадут ли лекарство вообще. С горем пополам выбили рецепт на лекарство, и позже, как выяснилось, рецепт выписали не льготной формы, а просто на покупку лекарства. К этому моменту уже начались ухудшения со здоровьем: вернулись боли, проявились симптомы, которых не наблюдалось при приеме препарата”, - рассказал собеседник “ОН”.

Семья пациента написала жалобы в Росздравнадзор, Департамент здравоохранения Орловской области и прокуратуру. 

«В конце сентября после того, как везде пожаловались, лекарство было выделено для нового курса лечения. Однако и здесь не все так просто. Нам дали код идентификатор для отслеживания тендера на сайте госзакупок. Однако в тендере был заявлен один препарат, а по факту – выдан заменитель этого препарата, стоимость которого в разы дешевле», — рассказал продолжение этой истории внук пациента орловского онкодиспансера.

Этот факт уже проверяет прокуратура. Впрочем, практика показывает, что представление ведомство вынесет главе регионального депздрава, тот распорядится выделить средства и осуществить новую закупку. А дальше замкнутый круг - лекарств не хватает.

Ежегодно в Орловской области выделяются сотни миллионов рублей на обеспечение онкопациентов дорогостоящими препаратами. В 2019 году эта сумма равнялась 648 млн рублей (на эти средства были закуплены 113 млн единиц товара по 167 наименованиям), а на 2020 год запланировано - 866 млн рублей. 

При этом за десять месяцев 2020 года в региональный департамент здравоохранения поступило 779 обращений граждан по вопросам лекарственного обеспеченияв целом. За аналогичный период 2019 года таких жалоб поступило 438. Из них именно по линиии онкологии до суда в 2019 году дошли 4 обращения, а в 2020 году - два обращения. 

"Увеличение жалоб в 2020 году связано со сложной эпидемиологической ситуацией в связи с распространением новой коронавирусной инфекцией и как следствие с ограничением поставок лекарственных препаратов и субстанций для их производства на территорию Российской Федерации", - убеждены в департаменте здравоохранения Орловской области. 

В том время как в Москве по данному факту полным ходом идет расследование, следственные органы Орловской области, несмотря на всю, казалось бы, очевидность фактов хищения лекарств, с мая 2020 года не могут возбудить уголовное дело, так как пока не видят состава преступления. 

“К нам не поступали данные материалы. Уточните в полиции. Это в большей степени их подследственность”, - заверила “ОН”  старший помощник руководителя СУ СКР по Орловской области по взаимодействию со СМИ Юлия Дорофеева.

Тем временем, в УМВД по Орловской области пояснили, что следственной частью следственного управления ведомства по этому факту проводится доследственная проверка. 

Елена Торубарова