Дело чести

До 1 марта 2015 года в каждом муниципальном образовании должна быть утверждена собственная программа по сохранению и реконструкции военно-мемориальных объектов. Такую задачу, цитируем пресс-службу губернатора, на аппаратном совещании в областной администрации поставил Вадим Потомский. «Глава региона сообщил о намерении лично контролировать результаты работ по ремонту и благоустройству военно-мемориальных объектов. «С 16 апреля я буду совершать выезды в районы на места воинских захоронений. Мне нужна объективная картина», - подчеркнул Вадим Потомский».

Идея благородна, но не нова. Вадим Потомский далеко не первый губернатор, который грозится решить застарелую проблему. Проблему, надо признать, достаточно болезненную, ведь речь идет о нашей памяти. О той самой памяти, которой, что тоже следует признать, последние десятилетия недоставало орловским чиновникам. В Орловской области многие воинские захоронения пришли в упадок. Без должного внимания они заросли бурьяном, оградки покосились и проржавели. Бывало, что вандалы сбивали с памятных знаков металлические плитки с именами похороненных бойцов. Просто ради того, чтобы сдать их как металлолом, а выручку пропить.

Можно сколько угодно кивать на «лихие 1990-е», на изменения в законодательстве и прочее, но несомненно то, что память не всегда и не везде в нашем регионе выдержала проверку на прочность. Не будь в районах, в селах и деревнях энтузиастов, действительно неравнодушных людей, кто знает, может, каких-то братских могил сегодня мы бы уже и не нашли. Но вернемся к инициативе Вадима Потомского. Итак, она не нова. Про необходимость ремонта и реконструкции военно-мемориальных объектов много говорили еще во времена Егора Строева. Кое-что делали, но не столько, чтобы сегодня проблема не существовала.

Иначе не было бы сейчас судебных процессов, в которых прокуратура требует признать незаконным бездействие органов местного самоуправления. А таких процессов ежегодно проходят десятки. Сценарий каждый раз один. Прокуратура в ходе проверки находит бесхозные захоронения, иногда массовые, иногда одиночные. По закону, они как минимум являются памятниками истории и  должны охраняться государством. Охрана подразумевает не только защиту от вандалов, но и поддержание технического состояния захоронений в соответствии с нормами. В законодательстве все, вроде бы, написано верно, за небольшим но. Это «но» заключается в том, что обязанность по содержанию таких объектов возложена на органы местного самоуправления. А поддерживать захоронения в нормативном состоянии одними приказами и распоряжениями, без денег, невозможно. Это знает любой, у кого на кладбище покоятся родственники. Деньги нужны банально для покраски ограды, ну и на прочие бытовые нужды.

В советское время проблемы не существовало, так как государство на средства не скупилось. К тому же была развита система шефства, когда опеку над братскими захоронениями брали на себя школы, вузы, различные ведомства, колхозы. Более того, некоторые захоронения находились на их территории. В упомянутые «лихие 1990-е» система шефства практически полностью была разрушена. Один за другим разорялись колхозы, ведомствам не хватало денег на собственные нужды, а в 2000-е годы от шефства стали отказываться школы. Причины были разные, вплоть до того, что сами сельские школы начали исчезать в рамках оптимизации системы образования. Стали вымирать села, и многие захоронения остались без ухода и опеки. Некоторые ведомства и сейчас шефствуют над мемориалами, но это единичные случаи.

Многочисленные изменения законодательства разного уровня привели к тому, что достаточно большое количество захоронений превратились в бесхозные объекты. С одной стороны, имеется документация, подтверждающая их статус памятников истории. С другой стороны, собственника у них нет, право собственности на них не оформлено. Поэтому у местных властей появляется формальный повод не выделять средства на содержание захоронений. Для них это даже хорошо, потому что свободных средств у них нет, практически каждый сельский бюджет – дотационный и дефицитный. Разве что чиновничьи зарплаты урезать, но это дело невиданное. Вот почему вопрос о праве собственности приходится решать в суде. Кстати, законодательство в данной сфере не совершенно.

Процедура оформления воинского захоронения в муниципальную собственность (она необходима для того, чтобы на содержание захоронения из бюджета могли официально выделять средства) растягивается примерно на два года. Сначала прокуратура проводит проверку и находит бесхозные могилы. Затем выдает сельскому главе (или районному, городскому) предписание об устранении нарушений и предлагает в добровольном порядке принять на баланс брошенное захоронение. Местные власти обычно отказываются, и тогда прокуратура подает иск. Как правило, ответчик (администрация) в судебном процессе ссылается на отсутствие денег в местной казне. Суд возражает, говоря, что дефицит средств не является основанием для невыполнения возложенных законом функций и обязательств. Муниципалитет обязывают принять бесхозное захоронение на баланс, а затем оформить на него, как на объект недвижимости, право муниципальной собственности, зарегистрировав его в установленном порядке.

Однако по закону, право собственности можно зарегистрировать лишь по истечении года после принятия на баланс. Данная норма распространяется на все бесхозяйные объекты недвижимости, будь то принадлежавшие когда-то колхозу плотина или сарай, либо братская могила. Считается, что в течение года может объявиться собственник и заявить свои права на недвижимость. В случае с плотиной или сараем такое возможно. В случае с братской могилой такое возможно только теоретически. До сих пор никто из третьих лиц юридических прав на могилы не заявлял. Но процедуру необходимо соблюсти, и чиновники выжидают целый год, прежде чем снова обратиться в суд. Тот должен подтвердить возникшее у муниципалитета право собственности на брошенную могилу, после чего его можно регистрировать. Но чиновники могут прождать не год, а полтора или даже два. В законе не сказано четко, что власти обязаны идти в суд ровно спустя год. Там сказано, что должно пройти не менее года.

В общем, процедура длительная и во многом зависящая от желания чиновника работать. Время работает на него – чиновник продолжает получать зарплату и зарабатывать стаж гражданской службы, чтобы на старости лет обеспечить себе повышенную пенсию. Возможно, вопросы этики и морали, простой человечности и сохранения памяти о цене, которой была добыта Победа в Великой Отечественной войне, его и волнуют, но не на столько, чтобы заставить трудиться с удвоенной энергией. Иначе сейчас ситуация была бы иной, и губернатору не пришлось бы брать ее на личный контроль. А ужесточить контроль, на наш взгляд, стоит. Ведь если время работает на чиновника, то уж точно оно не работает на захоронения.

Возвращаясь к вопросу о новизне идеи, напомним, что еще в 2013 году, то есть при правлении губернатора Александра Козлова, в Орловской области была утверждена государственная целевая программа сохранения и реконструкции военно-мемориальных объектов. В преамбуле к тому документу измерена глубина проблемы: «На территории Орловской области на государственной охране как памятники истории состоят 874 воинских захоронений и памятных знаков, в том числе федерального значения, 830 – регионального и 43 муниципального значения. Находящиеся на них надгробия, памятники, стелы, обелиски, элементы ограждения и другие мемориальные сооружения были установлены в 50–60-е годы прошлого столетия. В настоящее время многие из них находятся в аварийном или неудовлетворительном состоянии, сооружения, выполненные из гипса, цемента, бетона, с момента сооружения обветшали». Спустя два года ни одно слово не утратило актуальность.

Выступая на прошедшем в областной администрации аппаратном совещании, начальник облуправления культуры и архивного дела Алла Егорова назвала те же данные:  «в Орловской области на государственной охране как памятники истории состоят 874 военно-мемориальных объекта, из которых 816 – это воинские захоронения». Единственное, что изменилось, так это проведена паспортизация объектов. Но и то по поручению президента Владимира Путина. Провели бы ее без президентского  поручения, сказать сложно. Обмолвилась Алла Егорова и о финансировании. «Большинство муниципальных образований области не имеют достаточных средств», - констатировала она, не открыв Америки, и добавила, что «в связи с этим в 2014 году на благоустройство военно-мемориальных объектов муниципальным образованиям из областного бюджета было выделено 3,26 миллиона рублей».

Не станем спорить, ежегодно какие-то крохи на благоустройство захоронений из региональной казны муниципалитетам выделяют. Почему крохи? Да потому что 3,26 миллиона рублей в год – это крохи. Если бы озвученную сумму разделили поровну, то на каждое воинское захоронение в области пришлось бы чуть больше чем по три тысячи рублей. Можно ли провести ремонт или реконструкцию на три тысячи рублей? Конечно, нет. Впрочем, по три тысячи и не выделяют. Обычно субвенции направляют в муниципалитеты адресно, кому-то по 40, кому-то по 60, а кому-то и более ста тысяч рублей. Часть мемориалов, нельзя отрицать, привели в порядок. Например, пару лет назад при помощи областной казны  реконструировали воинский мемориал в поселке Тросна. Да, это хорошо, но на все денег не хватает, и внимание уделяют, в основном, крупным мемориалам, тем, что на виду.

Поэтому небольшие захоронения, одиночные могилы продолжают ветшать. Принятая при Александре Козлове целевая программа должна хотя бы частично решить проблему на уровне области. Объем ее финансирования запланирован в 71,6 миллиона рублей. Для Орловской области поистине беспрецедентная сумма, таких средств на обустройство воинских мемориалов у нас еще единовременно не выделяли. Но (опять это но!) старт программа возьмет только в 2016 году. Честно говоря, логика властей непонятна. В 2015 году наша страна празднует 70-летие со Дня Победы. И было бы правильно и логично выделить средства заранее, чтобы к праздничной дате привести захоронения в порядок. Но деньги по программе должны выделить в 2016 и 2017 годах, когда и ветеранов, как бы печально не звучало, останется меньше, чем сейчас. Впрочем, к области претензий нет – большая часть запланированных на реализацию программы средств должна поступить из федерального бюджета. А может и не поступить, кто знает, вдруг программу «заморозят», все-таки 2016 год – не юбилейный, а в стране кризис.

  Поэтому, на наш взгляд, региону пора искать собственные источники финансирования. Это не обязательно должны быть бюджетные средства. ИА «Орловские новости» известны случаи, когда главы районов успешно решают вопросы финансирования, договариваются с предприятиями и организациями, и те выделяют средства или помогают людьми, техникой. И надо сказать, редко кто отказывается. Но с общественностью необходимо работать. Без власти не обойтись. Если руководитель предприятия решит самостоятельно привести захоронение в порядок, то благая идея может обернуться для него неприятностями. Как бы странно это ни звучало, но за такое деяние, совершенное без разрешения, могут привлечь даже к уголовной ответственности, поскольку, напомним, все захоронения имеют статус памятников, которым гарантирована охрана государства.

Озвучим еще одну мысль, которую кто-то может счесть крамольной и даже кощунственной. Она принадлежит не нам, а некоторым активистам поискового движения, и не раз высказывалась на совещаниях и заседаниях в  администрации области. Ее смысл заключается в том, чтобы останки бойцов из одиночных захоронений и братских могил, расположенных в опустевших деревнях, перезахоронить на более крупных мемориалах, например, в райцентрах. Это позволит сэкономить средства и силы, а также облегчит путь к захоронениям родственникам павших бойцов.

Поисковики говорят, что необходимо провести глобальную инвентаризацию памятников, так как иногда встречаются пустые захоронения. Ограда и памятный знак есть, но под могильным холмом нет останков павших воинов. Когда-то, более полувека назад, местные жители указали военным, что в таком-то месте шел бой и погиб советский солдат. По их подсказкам в память о страшных днях устанавливали памятные знаки, никого под ними не захоранивая. Нужны ли такие «могилы» или надо снять их с баланса и демонтировать, а освободившиеся средства пустить на благоустройство реальных захоронений? Наверное, у каждого свой ответ на данный вопрос.

Ясно одно – военно-мемориальные объекты необходимо срочно привести в порядок. В конце концов, это дело чести, особенно в наше непростое время, когда западный ветер вновь приносит с собой запах пороховой гари. Можно сетовать на дефицит средств. Но пусть того, кто это сделает, замучает голос собственной совести. Не в деньгах ведь дело, а в ней, а обычной человеческой совести. Нельзя об этом забывать.

Автор: Максим Романов