«Конвейер смерти»: орловский священник рассказал об отношении к репрессиям и бюсту Сталина

Иерей Максим Ерескин - ключарь гарнизонного храма Казанской иконы Божией Матери, около Академии ФСО. По роду службы ему не безразлична тема массовых репрессий первой половины 20 века. Священник рассказал «Орловским новостям» о своём отношении к трагичным событиям тех лет.

- Раньше, конечно, территориальные границы другие были. Но интересно послушать о вашей работе с архивами, другими источниками информациии.

- Тема эта для верующего человека особенная. Это связано с нашими святыми. Если мы возьмём календарь РПЦ, который был до 2000 года, когда состоялась массовая канонизация новомучеников и сейчас, то будет большая разница. В православном календаре каждый день написаны имена святых, которые сегодня празднуются. Раньше их было от одного-двух-трёх до десяти. А сейчас есть дни, когда их до 30, до 40 в день. Вот такое количество святых у нас добавилось. Поэтому тема для нас важнейшая. Её изучают историки. Основной труд сейчас – книга «Русская православная церковь в Орловском крае» Анатолия Ивановича Перелыгина.

- Первая волна репрессий – понятно. Гражданская война закончилась, большевики начали устанавливать свою власть …

- Ну ещё во время гражданской войны началось. Первоначально все притеснения имели стихийный характер. Они были продолжением отношения крестьянства к бывшим помещикам. Мы знаем, как к помещикам относились ещё в первые годы несоветской власти. Имения сжигались, разорялись, кто-то успел убежать, кто-то не успел. Убивали и самих помещиков, и их детей. Это всё было на территории Орловской области. Были у нас даже факты безумия, когда крестьяне вскрывали склепы бывших помещиков вскрывали и кости раскидывали.

- Это было не ради разворовывания золота какого-то, а именно осквернение?

- Может, искали и что-то хорошее там. Но это всё осквернялось. Была такая ненависть. Русский народ очень искренне воспринял большевистскую пропаганду. И свобода, которая была дана, воспринималась как абсолютная воля и вседозволенность. Так получилось, что одно на другое наложилось и в итоге люди наши впали в коллективное безумие. А дальше под маховик крестьянского разгула попало и духовенство. Иван Панков и его сыновья Николай и Пётр, жители Болховского района, ныне причисленные к лику святых, так раз и пострадали в период гражданской войны. Были красноармейцами расстреляны по формальному поводу непринятия советской власти.

- Они на самом деле что-то говорили или просто донос был?

- Если и были какие-то моменты в проповедях, это не значит, что были призывы и неповиновения. Священники, конечно, могли отражать то, что люди видели. Что творятся беззаконие и несправедливость на Руси. Всё это воспринималось советской властью как контрреволюционная деятельность. И трактовалось однозначно – враги советской власти.  Без суда и следствия. Это первый период, а потом репрессии входят в систему. Один из первых декретов Ленина был об отделении церкви от государства и школы от церкви. Сами по себе декреты ничего плохого вроде бы в себе не несут. Но что за этим стояло? Перелом во всём внутреннем укладе. Церковь предыдущие 200 лет была частью государственного аппарата. После реформ Петра у церкви исчез глава, и она была по статусу как одно из министерств.

- Получается, что первая волна репрессий – это анархия, хаос. А потом поставили на поток.

- По результатам Гражданской войны государство пришло к убеждению, что церковь является рудиментом имперской России и контрреволюционной организацией, которую надо истреблять. Сейчас есть много попыток всё это переписать и отбелить. Но был период чётких направленных репрессий.  Основной маховик раскрутился к 1937 году, когда начался период большого террора. Это не то чтобы замалчивается, но стараются не сильно про это говорить. А церковь это беспокоит. У нас есть комиссия по увековечиванию памяти новомучеников, есть указания, что каждая епархия должна работать в этом направлении. Для нашего общество проблема по поводу этого периода. Что мы не сильно понимаем, что тогда произошло с нашим государством.

Сейчас у нас есть духовный комплекс. Это одно из самых страшных мест России. Бутовский полигон в Подмосковье. Там расстреливали людей и закапывали штабелями. В день по несколько сотен человек могли убить. Около 300 человек, расстрелянных на Бутовском полигоне, сейчас причислены к лику святых.

- Эксгумации могил не было?

- Там невозможно. Экскаваторами всё закапывалось в авральном рабочем режиме. День за днём. И были ночные расстрелы. Копают траншею и уже подводят новых людей. Конвейер смерти. Надо прямо сказать, что так и было. И огромное количество духовенства именно там расстреляно и пограблено. Сейчас там мемориальный комплекс, храм. Патриарх каждый год совершает богослужение. Сейчас все эти места, где новомучеников расстреливали и погребали, как скот, начинают увековечивать. В том числе – у нас в Орловской области.

Когда говорят о дне памяти жертв политических репрессий, чаще всего говорят о камне в Медведевском лесу. Об этом всегда говорят, а о том, что там в 50 метрах находится скит новомучеников… Церковь всему обществу подаёт пример, как мы должны относиться к репрессиям.

- Можете про этот скит подробнее рассказать?

- Еще в 90-е годы, когда эта темы вышла из запрета, была инициатива сделать там храм и появился небольшой участок земли, переданный епархии, для устройства скита. Именно в этом месте происходили массовые расстрелы. Заключённых нашей тюрьмы туда вывозили. И одна статья была – 58-я. Этот скит действует более двух десятков лет, и в церкви установлен особый день – день памяти новомучеников. Он отличается от дня памяти жертв политических репрессий. Установлен в первое воскресенье февраля.

При этом, важно понимать, что далеко не все расстрелянные при советской власти причислены к лику святых. Для этого мало кончины от рук безбожников. Для канонизации существуют специальные комиссии, которые исследуют архивные документы.

- А как вообще по документам определить святость? Это ж религиозное понятие.

- Святость – это религиозное понятие. Но о каких-то людях есть чёткие воспоминания современников, что это были благочестивые люди. Если мы можем это утверждать, это уже один из факторов. Кроме того, сама мученическая кончина. Но могут быть препятствия. Если человек был в расколе.  А ведь это было время церковного раскола. Как сейчас на Украине раскол учинили, чтоб больше раздрая в общество внести. В принципе, это большевистский метод. На Украине его просто повторяют. В 20-е годы у нас была так называемая Церковь обновления.

- В Орле она была представлена?

- В Орле была представлена широко, многие храмы были обновленческие. Это была группа священников, которые ещё до революции были либеральных взглядов и выступали за кардинальное реформирование церкви. Они хотели добиться разрешения для вторых и третьих браков у священников и дьяконов. Ну и там многие дисциплинарного плана послабления.

- А большевики как к ним относились?

- Большевики их поддерживали.

- Обновленцев не расстреливали?

- Нет, есть пострадавшие среди обновленцев. Но саму структуру большевики поддерживали, поскольку она помогала бороться с церковью Русской православной. Большевики разные методы использовали.

Интересный случай на память пришёл. Его не сможем ни подтвердить, ни опровергнуть. Лет 10 назад со мной служил ныне покойный протоирей Иоанн Мешков. Он в соборе прослужил около 30 лет до этого, с 80-х годов. Сам он был такой из деревни простой мужик. И он рассказывал – приходит к нему женщина: «Батюшка, на моём роде проклятие, помогите мне».

- А православие вообще признаёт все эти проклятия, сглазы?

- Конечно, это больше суеверие. Но, тем не менее, женщина пришла с такой проблемой. Что у неё проблемы в семье, и она считает, что всему виной проклятье, которое лежит на её роде. Отец Иоанн говорит: «Какие хоть проклятия. Ты всё придумала, иди молись». Но она настояла, чтобы выслушали её историю. Проблема вся в её дедушке. В 20-е годы он был сотрудником НКВД. И когда-то дали его подразделению задание пойти разорить орловский мужской монастырь Успенский. Они вывели всех монахов, иеромонахов и послушников. И им предложили отказаться от Христа ради сохранения жизни: «Будете друзьями советской власти, всё у вас будет хорошо». И два послушника согласились. И после этого командир подошёл к солдатам, в числе которых был этот дедушка: «Расстреляйте всех».

Но не все репрессированные были убиты. И их было большинство. Если узнать свою родословную, я думаю, у большинства людей найдутся родственники, которые были под маховиком этих репрессий. У меня, например, три сестры дедушки были за веру на десять лет осуждены. Потом вернулись, и им ещё десять лет дали. И до 1953 года они отбывали, потом были реабилитированы. И чтоб поиздеваться, им сказали, что донос на них написали родственники. А на самом деле донос написал сосед. И это типичные истории для того времени, они могли повторяться где угодно.

Сосед активно принял советскую власть. Когда храмы закрывали, мои родственники спрятали книги, чтобы их не осквернили и не уничтожили. И собирались молиться. После этого была война, и сосед не успел эвакуироваться. Но знал, что когда немцы идут, понимают, что у коммунистов икон не бывает дома. И он прибежал, взял несколько икон и повесил – чтоб фашисты увидели, что он не коммунист. Хотя был идейный. А когда населённый пункт освободили, эти иконы в грязи валялись.

Нынешний епископ Венский и Австрийский очень этой темой интересовался и в архивах искал. И восстановил многие имена погибших в те годы.   

- Епископ Венский орловский?

- Это был наместник нашего монастыря Святого Кукши во Мценском районе Отец Алексей. Так раз, скит, про который я говорил, к этому монастырю приписан. После этого он был посвящён в епископы и из Отца стал Владыкой. Уехал в Европу. А сам коренной орловчанин. Именно он установил имена многих репрессированных.

- А почему вообще это произошло?

- Революция, если говорить прямо. Она свела с ума многих людей и сподвигла на преступления. Классовая борьба стала классовой войной и привела к тому, что целые классы были объявлены врагами советской власти. Мы мало говорим о казаках. У нас регион не казачий, но казачество было истреблено практически. Интеллигенции сколько пострадало. Крестьянство. Кто остался? Бедняки, которые никогда ничем не занимались и старались жить от года к году. А те, кто настоящие были крестьянами, кулаки, стали врагами советской власти.

Но для нашего религиозного сознания появление этого сонма новомучеников – это в том числе и духовная победа. Советская власть думала, что раз-два и расправится. Хрущёв обещал, что последнего попа покажут по телевизору. Но видите, ничего это не произошло, а новомученики появились. И церковь восстанавливалась, укрепилась.

На самом деле, эта тема нами ещё до конца не осознанна. Мало об этом разговора. Не принято об этом говорить. В лучшем случае, просто показывают – вот, тиран Сталин. И всё. А о том, что это огромный человеческий подвиг людей, которые за свою веру шли на лишения и смерть, не говорят. И это не какой-то супергерой, как в западных блокбастерах, а наш народ весь дал огромное количество таких людей. Может, времени ещё мало прошло, а может – наша лень.

- Я ни раз слышал, что помимо православного духовенства расстреливали массово членов религиозных групп, называемых сектантами. В современной Росси когда говорят о сектантах, обычно это либо какие-то аферисты, которые квартиры у людей забирают и придумывают какой-нибудь культ Бога Кузи, либо представительства протестантских групп. А в первой половине 20 века откуда секты были?

- Было много сект до революции. В том числе – в Орловской губернии. Наш регион был одним из центров сектантства. Были и жидовствующие, и хлысты, и скопцы. И кого только не было.

- А взялись они откуда?

- От того, что взялись какие-то проповедники. Больше из числа интеллигенции это появлялось. С участием масонов, например.

- Ну масоны – это более крупные города, наверное? Петербург, Москва.

- И в Орле. Каменский, например. Есть даже научная статья какая-то про масонство в Орловской области. В Российской Империи с ними старались бороться и через христианское просвещение, и государственными методами. Но они сохранялись. Было слабое религиозное просвещение людей. Все функции церкви в основном были сведены к обрядовым. Среди людей было больше обрядоверие. Люди не столько понимали церковь, как школу жизни, сколько как место, где совершают богослужения. А серьёзного духовного знания не было. Знание обряда было – как надо креститься, как посты соблюдать. А что такое вера православная, в чём правда и ложь, могло быть не всем понятно. Среди духовенства даже этого просвещения не хватало. Многие священники не умели читать и писать. Священники просто стояли на службе и на слух всё запоминали. Многие вещи знали наизусть, конечно, но грамотности было мало. Проблемы были с просвещением. И непросвещённые люди, но ищущие чего-то, и были той почвой, на которой появлялись секты.

- Их истребили вообще под ноль?

- Ну в какой-то мере всё это сохранялось. Но борьба же была не просто с какой-то одной конфессией, а с религией в целом. В старообрядчестве, допустим, были внутренние традиции на большое количество детей, они лучше сохранились.

- А почему вы назвали Орёл центром сектантства дореволюционного?

- А это известный факт. В книгах написано. В книгах дореволюционного издания, допустим есть: секта такая-то, центр – Орловская губерния. Может быть, менталитет к этому расположен. Кто-то говорит, что сюда, за триста вёрст от Москвы, многих отселяли.

- Последний вопрос, но важный тоже. Как вы относитесь к идее установления бюста Сталина? У коммунистов орловских бюст сам есть, но им не разрешают поставить. Плюс есть Парк Победы, где, согласно концепции, должны увековечить память полководцев, а Сталин тогда верховным главнокомандующим.

- Могу ответить как священник и гражданин. Нам всегда говорили, что у нас должна быть неделимая история. Особенно сейчас, такой патриотический подъем идёт. Поэтому на личности мы по-разному смотрим. Одно дело, как мы смотрели в 90-е годы, другое – как сейчас в 2023-м, после всех этих событий. Сейчас это выглядит, как будто наконец нашли повод. Конечно, это должно решать общество и государство. Есть поговорка грубоватая – чёрного кабеля не отмоешь до бела. Несмотря на военные заслуги, мы же не можем что-то учесть, а что-то не учесть. Вы посмотрите, какое там количество людей расстреляно в нашем Медведевском лесу и приедьте в Бутово… Это на самом деле тема, которая общество раскалывает. Моё личное мнение – в тот исторический момент, в котором мы находимся, нужно искать те темы, которые могут объединить. Какую статью не напиши, тема Сталина не способна сейчас объединить наш народ. Всегда будут находиться те, кто категорически его поддерживает и те, кто категорически проклинает. Абсолютно не тот выбран период, когда эту тему надо поднимать. Как по мне, общественный запрос по Сталину обусловлен с тем, что ассоциируется с порядком и справедливостью. Люди просто находят такой исторический аналог – при Сталине был порядок. Но я не думаю, что найдутся в церкви те, кто скажут – давайте поставим памятник Сталину.