«Не нужно подогревать радикально противоположные взгляды» Игорь Черкашин дал большое интервью «Орловским новостям»

icon 23/03/2017
icon 18:33
Главная новость
«Не нужно подогревать радикально противоположные взгляды» Игорь Черкашин дал большое интервью «Орловским новостям»

Автор:

В начале марта в орловском театре им. Тургенева состоялась премьера спектакля «Памятник» по пьесе современного драматурга Владимира Жеребцова. О новой постановке, о том, как события, происходящие сегодня в Орле, соотносятся с действием пьесы, и об изменениях, происходящих в театре, «Орловским новостям» рассказал режиссер Игорь Черкашин.

- Игорь Анатольевич, расскажите о своей новой постановке. О чем она?

- Начнем с того, что «Памятник» - это мини-срез нашего общества. История начинается с того, что на центральной площади провинциального города неизвестно откуда появляется памятник. И не кому-нибудь из руководства, не писателю или ученому, а местному дворнику. С этого момента в городе становится все с ног на голову: коренным образом меняется жизнь главного героя, его знакомых, меняется администрация, силовые структуры. Появление памятника – это завязка, которая по ходу действия пьесы обрастает неожиданными событиями и смыслами. Сюжет, за всей комедийностью и простотой, несет в себе народную мудрость, некий жанровый «прищур». Все серьезные проблемы в пьесе рассматриваются с ироничной стороны. Это очень узнаваемо, поэтому нравится зрителю. 

- В любой пьесе существуют герой и антигерой. Есть ли такие в вашей постановке?

- В современной драматургии несколько изменилось понятие героя. В этой пьесе героем выступает «маленький» человек, но которому не все равно, что творится в его городе. Его род занятий символичен – он «очищает» мир вокруг себя. С появлением памятника местные жители стали считать его тем, кто способен изменить их жизнь к лучшему. Памятники-то просто так никому не ставят! Со своими проблемами они все идут к дворнику, а ему волей-неволей приходится защищать их интересы в городской администрации.

В  противовес ему автор выставляет местного бизнесмена, планирующего открыть магазин в Доме культуры. Это также можно перенести на наш город. Посмотрите, что представляет собой, скажем, наш ДК Железнодорожников - ярмарка «Меха и кожа» и по минимуму кружков, чтобы сохранить статус. Такой перекос уже стал знаком времени.

- Так что же хотел увековечить автор?

- Автор ставит памятник простому русскому человеку, который делает жизнь вокруг себя чище, лучше, у которого совершенно бескорыстные помыслы. Лишь в конце пьесы мы узнаем, что памятник этому человеку поставили не зря.

 - Почему в наше время не ставят памятники простым труженикам, как, например, рабочему и колхознице или тому же самому сталевару Алеше?

- Я бы сказал, что это памятники не конкретным людям – это собирательный образ, символ. Памятники конкретным людям, да еще при жизни у нас сегодня уже не ставят. Людям это не интересно. 

- Есть ли в вашей постановке какие-то ассоциации с установкой памятника Ивану Грозному?

- Безусловно, эта связь есть, но она больше внутренняя. Ничего специально, чтобы подчеркнуть эту мысль, я не делал. Я и так знал прекрасно, что зритель, пришедший на спектакль, эту связь сам для себя найдет и объяснит.

- А как вы сами оцениваете это событие?

- Я считаю, что никаких скандалов по поводу установки памятника Грозному не было бы, если бы его поставили там, где планировали – на месте слияния рек. Разместить его перед ТЮЗом изначально было плохой идеей.

Однако, при всей его скандальности, памятник стал некой точкой, куда идут туристы, гости города. Вся эта шумиха, можно сказать, произвела положительный эффект. Все идут посмотреть на памятник. Он, так же, как и в пьесе, стал неким толчком к развитию различных процессов в обществе: взорвались соцсети, организовалось общественное движение, появились различные «неуспокоенные» люди, которые бурлили, писали, давали оценку. Вот эта аналогия с «Памятником». Только в одном случае это памятник «маленькому» человеку, который делает что-то хорошее, пусть незаметное для многих, а в другом – тирану.                 

- Сейчас идут разговоры об установке памятника Сталину. Вы можете объяснить эту любовь и преклонение перед тиранами?

- Я не могу это объяснить. Для меня эта фигура совсем однозначная. Я не из тех, кто считает, что памятник Сталину украсит город. Я бы скорее приветствовал установку памятника жертвам сталинизма.

Я считаю так, что если в обществе по какому-то вопросу возникают радикально противоположные взгляды, то не нужно их подогревать. Потому что этим памятником можно расколоть общество, а нам нужно стремиться к его объединению. Нам и так хватает неприятностей, чтобы еще вносить раскол внутри страны. Те, кто затевает такие акции, мне кажется, что они совсем не друзья собственной стране. В нашей пьесе, как раз идет речь о том, что памятник всех консолидировал.

- События пьесы могли бы произойти в реальности?

-  Реальность и театр – это разные вещи. Нельзя взять фрагмент жизни и так как он есть перенести его на сцену. Театр – это не «правда» жизни, а ее художественное переосмысление. Например, любая басня – есть правда, но рассказанная художественным языком. Почему театр называется искусством? Потому что это «искусственная» жизнь. Как Пушкин писал: «Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад». Люди приходят за тем, чтобы их «обманули» и получают от этого удовольствие. Они следят за тем, как мы здорово их «обманываем», но одновременно они в этом узнают сегодняшний день, себя, своих соседей, начальство. Все через художественный образ.  

- В каком жанре вы поставили «Памятник»?

- Жанр постановки для себя я определяю, как народная комедия. Сама драматургия пьесы выстроена в этом жанре. Мы не можем уходить от авторской задумки. Хотя многие современные режиссеры, которые не столько ставят автора, сколько себя, этим грешат. Причем ставят чаще всего классику, классик же ответить уже не может. «А, Гоголь сказал, что это плохо, тогда я скажу, что это хорошо. А, он говорит хорошо, тогда я сделаю иначе. А там, где авторская мысль не помещается в мой замысел, там я ее обрежу!» И это называют своей позицией, авторским видением. Когда Горького играют, например, в скафандрах, я скажу, что это не хорошо и не современно. Не нужно издеваться над классикой. Она пережила все и вас, новаторов, переживет. Если у тебя что-то болит и ты хочешь что-то сказать, так ищи созвучный материал. Выкручивать суставы автору, я считаю, абсолютно не нужно.  

- Как шла работа над спектаклем во время ремонта? Как вы пережили все это время?

- Да, работа шла во время ремонта. Работы еще велись, было холодно, пока не наладили систему отопления. Но, к счастью, у нас уже была готова сцена, были гримерки. Конечно непросто, с колоссальными усилиями, но нам очень хотелось наконец встретить нашего зрителя в родных стенах. Поэтому мы все делали для того, чтобы это случилось. 

- Как прошла премьера? Помнится, вы переживали за нее из-за многочисленных недоделок в театре.

- Премьера хорошо прошла. Несмотря на недоработки, мы со всем этим справились, нивелировали до того, что зритель ничего этого не заметил. Вообще, если зритель видит, как артист трудится, то это не хорошо. Весь наш труд, вся наша кровь и наш пот должны оставаться за рамками. Конечно, любая премьера требует усилий всего коллектива. Это относится к службам, цехам, артистам. Но этот труд никто не должен видеть. Когда приходит зритель - должен быть праздник. 

- Так в конечном итоге недоработки устранили?

- Сейчас начали делать, потихонечку, конечно, но начали. На последней встрече с губернатором пообещали, что выделят дополнительные средства на устранение прочих недоделок. Кроме этого, пообещали помочь с финансированием мероприятий, приуроченных к празднованию 200-летия Тургенева. У нас пройдет фестиваль «Русская классика - Тургенев». Он будет проходить на наших малой и большой сценах. Естественно, к этому должно быть все идеально сделано – вся механика сцены и прочее.

- Расскажите подробнее об этом мероприятии.

- Это большой международный фестиваль, который пройдет в 2018 году. К нам уже поступило большое число заявок: Берлин, Вена, Тбилиси, Москва, Санкт-Петербург и другие города. И все со спектаклями по произведениям нашего земляка, представляете. Подготовка к нему уже началась.

- То есть, вы планируете составить конкуренцию фестивалю LUDI?  

- Нет, мы не конкурируем в этом плане, так как фестиваль «Русская классика» начался гораздо раньше, чем возникли LUDI. Это другой масштаб. Фестиваль камерных и моно спектаклей LUDI, при всей его очаровательности, маленький. Представьте, если приезжает какой-нибудь академический театр со всей труппой, обслуживающим персоналом, костюмами, декорациями – все это требует гораздо больших затрат. Людей нужно разместить, накормить, предложить культурную программу – все это требует средств. Именно поэтому «Русская классика» долгое время не проводился.

Я ни в коем случае не хочу принизить значимость фестиваля LUDI, это тоже знаковое, культурное явление для нашего города. Здесь никакой конкуренции нет. Чем больше в нашем городе будет происходить вот таких художественных явлений, тем привлекательнее он будет для местных жителей и для туристов. Это своего рода отложенная прибыль. Тогда и орловчане будут чувствовать значимость своего города. Осознание того, что ты живешь на самой притягательной земле, а это так, иначе у нас не появилось бы такое количество талантов, – это очень важно.

Поэтому пусть у нас будут и фестиваль LUDI, и «Русская классика». Кстати, в мае у нас начнется фестиваль «Мода на русское». Это тоже огромное событие. Он пройдет на разных площадках: в Детском парке, на стрелке, на площади и в нашем театре. Приезжают многие видные культурные деятели. Если такая насыщенная культурная жизнь в городе будет всегда – это будет чудесно.

- Будете ли вы участвовать в фестивале LUDI в этом году?

- Нет, в этом году не будем. У нас в этом сезоне нет камерного спектакля, и мы не вписываемся в концепцию фестиваля. Если в прошлом году мы выступили с «Выстрелом», и зрителям он, кстати, понравился, то сегодня такого спектакля нет.

- Кстати, в прошлом году ваша постановка «Выстрел» собрала много критики от жюри фестиваля. Пьесу назвали фальшивой. Вас это не огорчило?

- Это только один единственный человек сказал. Критик он на то и приходит в театр, чтобы критиковать. Но это же не значит, что он самый умный. Ему не понравился один спектакль, мне – другой, но это не означает, что какой-то из них не имеет права на существование. Мы работаем не для критиков, а для зрителей.

Критики смотрят много, поэтому однажды у них наступает «переедание», им уже не интересно, что сделано для простого зрителя, хочется изысков. Но ко мне в театр приходят не критики, я полный зал таких не наберу. У меня не стоит такой задачи, чтобы моя работа понравилась этому критику, я хочу, чтобы в зал пришли люди и вынесли для себя что-то доброе и светлое про себя.

- То есть вас критика не огорчила и не подкосила?

- Нет. Тем более, повторюсь, это было мнение одного члена жюри. Остальные хорошо отзывались. Кстати, это критическое выступление вызвало обратную реакцию – зрительское негодование. Благодаря этому инциденту нам присудили отдельную премию от совета депутатов.

- Как вы вообще относитесь к критике, она нужна?

- Конечно нужна. Иногда действительно глаз «замыливается». Обязательно нужно, чтобы было другое мнение, взгляд со стороны, причем взгляд профессионала.  

- Автор «Памятника» тот же Владимир Жеребцов. Почему вы вновь отдали ему предпочтение?

- Потому, что это современный автор, который пишет абсолютно живые пьесы, с хорошим сюжетом и языком. Когда их читаешь, то слышно, как бьется сердце у его героев. Это не те фанерные и плоские персонажи, которые часто встречаются в современной драматургии. У Жеребцова чеховско-вампиловско-розовкая интонация.

- Когда вы выбираете новый сюжет, как вы понимаете, что это он?

- Я очень много читаю, но читаю не глазами, а всем организмом. Если меня цепляет за сердце, если откликаются мои рацио и эмоцио, значит в этом что-то есть, с этим надо подробно работать.

- Каков состав вашей труппы?

- У нас уравновешенная труппа. Есть артисты в возрасте и молодежь.

- А вы не собираетесь обновлять труппу новыми артистами, или, например, набрать актерский курс?

- Разговор об этом шел. Вопрос стоит в получении лицензии на преподавание. Если он будет решен, то наберем курс. Вполне возможно, что это будет в следующем году. Есть и другой путь, можно набрать способных и талантливых ребят с факультета художественного творчества ОГИК и отправить их на обучение в тот же Ярославль. Чтобы они работали у нас и повышали свою квалификацию. 

- На какого зрителя рассчитаны ваши постановки?

- К нам всякий зритель ходит. Сформировать афишу на разные интересы  - это сложное дело. У нас на малой сцене возник «Театр не для всех». Мол, если вы что-то не поняли, то мы вас предупреждали. Сейчас там у нас идут спектакли по Фаулзу «Бабочки не выживают в темноте» и «Королева красоты» МакДонаха. Это триллеры, спектакли не для всех. Но мы готовим спектакли на разную публику.

Это в советские времена зрителя выращивали, переводя его из театра кукол в ТЮЗ, а потом в драму. Сегодня все это уже не так. Каждый театр сам выращивает своего зрителя. У нас есть красивые сказки, спектакли, адресованные молодежи, естественно, у нас есть классика, причем также на разного зрителя.

- Чем театр начала прошлого века был для зрителя тогда и чем он является сегодня?

- Театр не потерял своей функции. Что тогда, что сейчас люди приходят в театр за жизненным опытом. Они хотят сопоставить свои переживания, с переживаниями героев. Единственная разница – это скорость. 100 лет назад не было телевидения, Интернета. Театру пришлось соответствовать требованиям современной жизни.

- Есть ли будущее у театра?

- Театр был, есть и будет, его ни что не вытеснит – это живое общение. Театр существует больше, чем какая либо из известных сегодня религий. Весь мир – театр, все люди в нем актеры. Все мы артисты. Мы не замечаем, как в течение дня меняем маски, роли. Театр все время видоизменяется, откликаясь на любые изменения вокруг. Другое дело - человек не меняется. Как у Булгакова, через 100 лет люди будут те же самые, их будут беспокоить одни и те же проблемы, но каждый раз все это будет звучать по-новому.   

Беседовала Ольга Каштенкова