«Лиза Алерт» - некоммерческая организация волонтеров, образовавшаяся в 2010 го Последние новости Орла: происшествия, ДТП, события, политика, ЖКХ, экономика, бизнес, финансы, культура, спорт, афиша мероприятий. Свежие и актуальные репортажи, интервью, мнения экспертов, аналитика. Сетевое издание."> «Лиза Алерт» - некоммерческая организация волонтеров, образовавшаяся в 2010 го">

Отряд имени Лизы. Люди, которым не все равно

icon 14/07/2017
icon 11:20
Главная новость
Отряд имени Лизы. Люди, которым не все равно

Автор:

 

«Лиза Алерт» - некоммерческая организация волонтеров, образовавшаяся в 2010 году после трагедии в Подмосковье. Потерявшихся в лесу пятилетнюю девочку и ее тетю практически никто не искал в течение пяти дней. После публикации новости в Интернете около 500 неравнодушных добровольцев откликнулись на призыв о помощи. Трагический финал послужил толчком к организации добровольческих отрядов имени Лизы во многих регионах страны. В Орле данная организация действует с 2015 года. Региональный представитель отряда Наталья Логвинова рассказала «Орловским новостям» о сложности поисковой работы, а также о том, что заставляет волонтеров бросать свои дела и отправляться на поиски незнакомых людей.

 

- Наталья, расскажите, с чего началось формирование отряда добровольцев в Орле. Как вы в него попали.

- Вообще, «Лиза Алерт» образовалась почти 7 лет назад после трагедии с Лизой Фомкиной в Подмосковье. Именно с тех пор это дело живет и развивается. Организация охватывает почти 50 регионов. ЦФО практически закрыт весь. Отрадно, что каждый год к отряду присоединяются новые регионы. В Орловской области «Лиза Алерт» образовалась в 2015 году, ее тогда возглавил сотрудник МЧС Дмитрий Борисов. После его переезда в другой регион руководство областным отделением передали мне.

Об отряде я узнала после того, как мои знакомые искали своих знакомых. Меня это заинтересовало и после того, как объявили курсы оказания медицинской помощи, я решила прийти. Уже тогда я понимала, что могу помочь: я водитель, люблю и знаю лес, прошла подготовку военно-спортивными играми. Буквально сразу после этих курсов случился поиск в Курской области, искали девочку. Все обошлось благополучно, и после этого я уже не могла уйти.

- В чем заключается сложность этой работы?

- Это сложно по временным рамкам. Часто приходится проводить поиски и ночевать в лесу, а утром идти на работу. Основное место работы или учебу у нас никто не отменял. Хорошо, что есть такие работодатели, которые, зная о таком увлечении своего сотрудника, лояльно относятся к опозданиям. Другие этого категорически не принимают. Это одна сложность. Другая – психологическая. К счастью, мы не часто находим пропавших людей погибшими, но бывает. В такие моменты начинаешь думать: «Мы должны были спасти. Может быть, начав раньше, мы могли бы успеть». Кроме этого, в некоторых случаях есть непонимание в семье. Семья задает вопрос: «А зачем?». Такие вопросы часто встают.

- Так все-таки зачем?

-  Могу привести случай из личного опыта. Этой зимой мы с сыном, проезжая мимо пожилого мужчины, заметили, что он поскользнулся и не мог встать. Мы подошли к нему и предложили вызвать скорую, но он категорически отказался, сказал, что с ним все в порядке. Тогда мы предложили отвести его домой. Возвращаясь назад, мой сын посмотрел на меня и спросил: «А почему мне так хорошо?» Я для себя это определила так – это чувство самоудовлетворения от бескорыстно выполненного доброго дела.  Вот, видимо, то, из-за чего в этом принимаю участие я.

Мне, как и другим участникам отряда, не нужна публичная благодарность, нам вполне достаточно того, что мы чувствуем после этого. Никто из наших ребят не скажет, что «я спас человека и вот я какой хороший».

- Сколько поисковых операций провели за время существования организации в регионе и с начала этого года?

- С 2015 года мы провели порядка 110 поисков. С начала этого года уже было 29 выездов. 19 из них закончились «Найден. Жив». Еще один приятный случай, который у всех на слуху, это успешные поиски родителей, потерявшегося в гаражах 4-летнего мальчика. Еще несколько поисков у нас продолжаются, они перешли в разряд «инфопоиск» – это распространение объявлений по Сети, больше мы ничего не можем сделать.

Для того, чтобы таких случаев было меньше, чтобы людей находили живыми, важно как можно быстрее сообщать о пропавших. Это увеличит шансы на благополучный исход. По статистике, которую делали у нас в отряде, если заявить о потерявшемся, заблудившемся или дезориентированном человеке в течение первых суток, шансы быстро найти его живым составляют 98%, на третьи сутки – 50%, а чем дальше, тем меньше. Счастливым случаем считается, когда человек находится живым через неделю поисков.

Я знаю, что до сих пор в народе бытует мнение о том, что нужно выждать трое суток для подачи заявления. Такого не существует. Пропал, особенно если речь идет о детях или стариках, нет два часа – сообщайте в полицию. Чаще всего мы работаем после обращения людей в полицию, нам нужно официальное подтверждение.

- Как еще вы узнаете о потерявшихся?

- У нас очень хорошие отношения с полицией и со следственным комитетом. С МЧС вообще все очень близко. Как только раздается звонок в службу 112 о потерявшемся, к нам сразу передают эту информацию.

Для того, чтобы подать заявку, у нас есть горячая линия: 8 800 700 54 52, есть сайт lizaalert.org, есть официальная группа «ВКонтакте». Далее по разработанному алгоритму мы приступаем к поискам. Они могут быть в городе или на местности. В городе определяются точки привязки, куда человек мог пойти, и расклеиваются объявления и ориентировки. Если это лес – то мы сверяемся с картами, определяем возможный маршрут потерявшегося и выезжаем на место.

- Есть ли какая-то поддержка и помощь между регионами?

- У нас очень развито межрегиональное сотрудничество. На любой выезд, касающийся поиска ребенка, из ближайших регионов экипажи выезжают всегда. Мы также к этому готовы. Вспоминая недавнее трагическое происшествие в Становом, к нам на поиски женщины с ребенком приезжали экипажи из Тулы, Белгорода, Курска. Всего в этой операции было задействовано около 80 человек.

- Существуют ли у организации какие-то методики по поиску людей и как к ним пришли?

- Да алгоритмы давно разработаны. За основу брались методы работы МЧС, поисковых организаций, существующих в других странах. Эти наработки постоянно совершенствуются, появляются нововведения, например, уже появилась специальная программа оповещения «Внимание, выезд».

Заявив о желании стать волонтером, человек обязательно проходят подготовку. Каждый год проводится трехдневный форум, два раза в год в Подмосковье проводятся однодневные учения. Помимо этого, мы проводим внутреннее обучение у себя в группе, к нам приезжают инструкторы, есть много обучающего видео, например, реконструкция событий или неформальные обучалки.

Теперь у нас в группе есть свои картографы, которые составляют планы местности и заливают информацию в навигаторы, а также инфорги, это те, кто занимается поиском и распространением информации. Они могут разговорить кого угодно: заявителей, свидетелей. Получить необходимую подробную информацию это тоже нужно уметь. У нас есть разные люди. Одни обладают каким-то внутренним чутьем в поисках людей по городу, другие хорошо ориентируются в лесу.  

Вообще во время поисков у нас устанавливается диктатура. У нас жесткая дисциплина, волонтеры должны четко соблюдать прописанные правила поведения. Назначение старшего на время поисков означает полное подчинение младших по группе. И это работает.   

- Кто чаще пропадает старики или подростки? С чем это связано?

- Такая статистика у нас ведется с 2016 года. Так вот с января 16-го к нам поступило 64 заявки о пропавших. Из них 24 о людях от 50 лет и 11 заявок - до 18-ти. Чаще всего пропадают весной. Если пропадают подростки, то это связано с уходом из дома. Во-первых, это любовные отношения, во-вторых, начинается пора экзаменов, к которым подростки бывают морально не готовы и они таким образом пытаются уйти от проблемы. Причины ухода пожилых людей – это старческая деменция, какие-то обострения. Еще один период, на который приходится частые поиски – это грибной сезон. Фраза «грибы пошли» у добровольцев отряда вызывает нервное подергивание, т.е. мы понимаем, что скоро нам придется ехать на поиски грибников.   

- Каков процент удачных поисковых операций?

- К сожалению, из 100 человек у нас найдены погибшими 23. По пяти заявкам у нас продолжаются поиски до сих пор, несколько заявок за давностью обращений у нас перешли в инфопоиск. Заявки, которым больше года мы отправляем в передачу «Жди меня», там занимаются такими случаями.

- Как долго могут продолжаться поиски?

- Мы отряд быстрого реагирования. Активный поиск продолжается до тех пор, пока есть хоть малейшая надежда, что мы можем достать человека. Все зависит от того, сколько прошло суток с момента пропажи, от предполагаемого физического здоровья потерявшегося. В Екатеринбурге четырехлетнего мальчика нашли на пятые сутки. Да обессиленного, но живого. Если это ребенок, то мы будем продолжать искать, пока не вылежим каждый миллиметр. Момент, когда уже следует завершать поиски, трудно определить, это решение трудно принять. Но мы в любом случае поиски не бросаем. У нас были такие заявки, где мы понимали, что живым этого человека не найдем. Но мы все равно выезжали, потому что по-другому нельзя.   

- Кто такие волонтеры?

- Прежде всего, волонтер - это тот, кому не все равно. В Орле у нас около 30 человек, которые помогают нам различными способами, половина из них – это действующий актив, выезжающий на все поисковые операции. Это абсолютно разные люди из разных сфер деятельности. Есть студенты, домохозяйки, женщины, находящиеся в декретном отпуске, сотрудники различных организаций. Если у них есть возможность, то они оказывают помощь в свободное от работы время, есть и такие, которые могут включиться в поиски пропавших людей сразу, как поступило обращение, даже прямо с работы. Я абсолютно уверена, что на поиски пойдут все, кто в данный момент сможет. Даже если по какой-то причине кто-то из волонтеров не смог присоединиться к поискам, то мы уверены, что они обязательно присоединяться в следующий раз. Даже если человек съездит один раз в год, то это будет все равно помощь. 

- Как они приходят в вашу организацию?

- Люди узнают о нас, столкнувшись с бедой, не обязательно лично, но опосредованно, например, пропали знакомые их знакомых. Именно такие остались в активе, который теперь выезжает на все поиски. К нам могут присоединиться все, кто хочет помочь. Мы будем благодарны за любую помощь. Даже, если это будет рулон скотча и развешанные ориентировки, все равно спасибо. Даже одно наклеенное объявление играет свою роль.

- Во время поиска волонтеры могут столкнуться и с трагическими случаями. На сколько люди готовы к этому?

- Мы конечно предупреждаем, что ситуации бывают разные. Но на самом деле я не знаю, как к этому можно подготовить. Те, кто с этим столкнулся, конечно, переживают. Все волонтеры болеют за судьбу потерявшегося. Если я понимаю, что шансов найти человека живым мало, то я могу кого-то не взять на поиск. Но люди совсем со слабой психикой к нам не приходят.  

Но сколько положительных эмоций, когда мы находим человека живым. Мне лично удалось найти пропавшего дедушку. Получилось все довольно забавно. Я расклеивала ориентировки, и в этот момент он оказался рядом. Я сверила его приметы, костюм, который был на нем, совпал с описанием. Когда я поняла, что это он, у меня так дрожали руки, что я от волнения не могла набрать номер телефона координатора. Это всегда счастье, радость и слезы близких.

- А как реагируют люди, которых нашли?

- По-разному. Но в большей степени они растеряны и даже удивлены тем, что столько людей вышли на их поиски.

- Кто и какую помощь вам оказывает? В чем нуждается организация? 

- Мы существуем на собственные средства. Бывает, что нам помогают. Но мы категорически не принимаем финансовую помощь. У нас нет расчетных счетов, только перечень того в чем мы нуждаемся. Список есть на официальном сайте – это бумага, скотч и пальчиковые батарейки. Мы были бы благодарны за чай, кофе, еду, которую можно долго хранить в багажнике. Самое расходное – это топливо. В списке куча всего и мы будем благодарны любой помощи.

- Как вы лично изменились после работы в организации?

- У нас есть несколько таких профессиональных деформаций. Каждое сообщение о потерявшемся прочитывается очень внимательно с параллельной оценкой всех возможных действий. Одинокий дедушка, стоящий на улице с потерянным видом, вызывает подозрение. Его обязательно нужно рассмотреть, запомнить и пронаблюдать, в какую сторону он пойдет. Наши волонтеры-мамы также внимательно приглядываются к детям на улице. За время работы в отряде я узнала много нового о себе, о своих физических возможностях, проявились мои лидерские качества.

- Какие отношения между волонтерами вне отряда, вне поисков?

- Я точно могу сказать, что мы семья. Мы часто встречаемся в неформальной обстановке. Естественно, я сравниваю, как ведут себя ребята в жизни и во время выездов. Это совершенно разные люди. Здесь они подростки, только-только окончившие школу, а на поиске это абсолютно взрослые люди, четко понимающие, что они должны и могут сделать. Любого из них я могу назначить старшим в группе без вопросов. Я уверена, что они справятся. Они пришли к этому сами. Они все замечательные. Я могу благодарить их всех бесконечно.

 Беседовала Ольга Каштенкова